Неточные совпадения
Смотритель и Вязмитинов с Зарницыным были на вечере, но держались как-то
в сторонке, а доктор обещал быть, но не приехал. Лиза и здесь, по обыкновению, избегала всяких разговоров и, нехотя протанцевав две кадрили, ушла
в свою
комнату с
Женей.
— Вот твой колыбельный уголочек, Женичка, — сказал Гловацкий, введя дочь
в эту
комнату. — Здесь стояла твоя колыбелька, а материна кровать вот тут, где и теперь стоит. Я ничего не трогал после покойницы, все думал: приедет
Женя, тогда как сама хочет, — захочет, пусть изменяет по своему вкусу, а не захочет, пусть оставит все по-материному.
Но задорная и самоуверенная красота
Жени, должно быть, сильно уязвила его блудливое сердце, потому что, прошлявшись часа три по каким-то пивным заведениям и ресторанам и набравшись там мужества, он опять вернулся
в дом Анны Марковны, дождался, пока от
Жени не ушел ее временный гость — Карл Карлович из оптического магазина, — и взял ее
в комнату.
Женя с негодованием рассказывала о том, что за сегодняшний вечер и ночь благодаря наплыву дешевой публики несчастную Пашу брали
в комнату больше десяти раз — и всё разные мужчины.
В комнату вошла
Женя, растрепанная, заспанная,
в белой ночной кофточке поверх белой нижней юбки.
Вернулась из своей
комнаты Нюра и немного спустя вслед за ней Петровский. Петровский с крайне серьезным видом заявил, что он все это время ходил по улице, обдумывая происшедший инцидент, и, наконец, пришел к заключению, что товарищ Борис был действительно неправ, но что есть и смягчающее его вину обстоятельство — опьянение. Пришла потом и
Женя, но одна: Собашников заснул
в ее
комнате.
Хорошо мне жилось, никуда меня даже не тянуло отсюда, так хорошо! Да скоро эта светлая полоса моей жизни оборвалась, как всегда, совершенно неожиданно. Отдыхал я как-то после обеда
в своей
комнате, у окна, а наискось у своего окна стояла
Женя, улыбаясь, и показывала мне мой подарок, перламутровый кошелек, а потом и крикнула...
Он махнул рукой, не окончив фразы, и пошел к дому; и широкая спина его гнулась, как у тяжко больного или побитого.
В столовой, однако, под светом лампы он оправился и стал спокоен и ровен, как всегда, но уже больше не шутил и явно избегал смотреть на
Женю Эгмонт. Когда же все разошлись, попросился
в комнату к Саше. «Ах, если бы я смела подслушивать!» — мелькнуло
в голове у Елены Петровны.
Когда на другой день после обеда я пришел к Волчаниновым, стеклянная дверь
в сад была открыта настежь. Я посидел на террасе, поджидая, что вот-вот за цветником на площадке или на одной из аллей покажется
Женя или донесется ее голос из
комнат; потом я прошел
в гостиную,
в столовую. Не было ни души. Из столовой я прошел длинным коридором
в переднюю, потом назад. Тут
в коридоре было несколько дверей, и за одной из них раздавался голос Лиды.
Бургмейер(как бы вспрянув). Да,
Жени, я и сам хочу тебе открыться. Я думал было Клеопатре Сергеевне рассказать, но зачем же еще ее рановременно тревожить? Притвори все двери и посмотри, чтобы кто не подслушал
в соседних
комнатах.
В соседней
комнате за столом сидели дочери Рашевича,
Женя и Ираида, 24 и 22-х лет, обе черноглазые, очень бледные, одинакового роста.
Женя с распущенными волосами, а Ираида с высокою прической. Перед тем, как есть, обе выпили по рюмке горькой настойки, с таким видом, как будто это они выпили нечаянно, первый раз
в жизни, и обе сконфузились и захохотали.